Этот город вечно в диалоге с тобой — болтает без умолку разными голосами. ⠀ Низким, успокаивающими, слегка насмешливым и далеким, будто слышишь его из стакана на проволоке. Продавец электроники бесплатно отдаёт мне шнур для павербенка: “it’s a gift”, потому что видит: я расстроилась, что его нужно покупать отдельно. ⠀ Высоким, подчеркивающим все «н», сильно чем-то охваченным. Китайская студентка ловит меня в Макдаке. Рассказывает, что учит здесь турецкий, удивляется, что я из России, спрашивает, была ли я в православной церкви — и 15 минут рассказывает, как пришла к Иисусу. Ходила, говорит, в церковь в разных странах, разговаривала с людьми, они мне все говорили одно: “Jesus loves you”, ну я и подумала — круто, раз он меня, то и я его тоже! Теперь, говорит, никогда не путешествую одна — только с ним, с Иисусом. Никаких листовок не даёт, никуда не зазывает — тепло прощается и уходит. ⠀ Голосом, которым вы прочитаете фразу «завтра у меня студенческая олимпиада по математике, я не пойду на вечеринку». Незнакомый мальчишка на центральной улице — вроде московского Арбата — рассказывает, как жил в Австрии, делает комплименты волосам и на мое «сам угадай, откуда я» говорит, что у меня чешский акцент. А я и не против! ⠀ Грудным голосом, который как будто бы не должен оставлять возможности к отступлению — но он только их и оставляет. Какой-то парень пытается со мной познакомиться, спрашивает, была ли я в Египте и сильно удивляется, когда слышит, что мне 25 лет: “You look younger!”. Ну, думаю, хорошо. Значит, выгляжу на свои законные 22. ⠀ Разнежившимся, но не дающим слабину голосом; голосом аккуратным, старающимся не размазать помаду. Кудрявая девушка сидит рядом на набережной — мы обе там, куда недавно нагадили чайки, но ни их, ни нас это не волнует. Она вдруг оборачивается: говоришь по английски? А откуда ты, долго здесь, о, правда, ничего себе, и как тебе? Нравится? Да ладно! Нравится Стамбул? Feel like home? От удивления она подсаживает ближе, будто хочет рассмотреть меня: да в смысле, как это, любить Стамбул? Наверное, я выгляжу так же, когда кто-то говорит, что ему нравится мой родной Омск. ⠀ Листните карусель!

Я понимаю, что мой блог в последнее время напоминает аккаунт «КОШКИ И СОБАКИ СТАМБУЛА 🦤🥰📸», но как мне хочется сохранить этот момент! ⠀ Иду себе, гуляю. Начинается снежная буря. Прячусь под навес, чтобы не промокнуть, оказывается — это навес известного сетевого магазина одежды. Охранник зовёт на турецком, мол, заходи, погрейся. На пороге уже греется огромный бродячий пёс — спит своим гигантским крепким сном. ⠀ Вдруг — грузчик с телегой, на которой тяжелые, по всей видимости, коробки. Огромный пёс свои гигантским сном занимает почти весь проход. Дальше — на видео. Я, если честно, до последнего ждала, что он сдвинет, прикрикнет, шлёпнет этого пса — он же работать им мешает, его вообще тут быть не должно! Иду теперь по мосту через Босфор и думаю: почему я вообще этого ждала? Ответ, очевидно, далеко не в собачье-человеческих отношениях.

Новая путевая заметка — видеозаметка. ⠀ Вообще-то я уже третий день пишу текст о том, что следующая остановка после животных в Стамбуле — любовь, но никак не могу его закончить. Все время что-то добавляю, потому что любовь здесь — не прекращается. ⠀ А видеозаметка — о том, что я успела понять, почему местные встретили восторженную меня с уставшими лицами: «Здесь все закрыто». О том, что я поиграла в крокодила на турецко-русско-английском — и пару раз выиграла. О том, что за 5 дней здесь я застала лето, зиму и весну. Не преувеличиваю! Юбку пришлось сменить на двое колготок под штаны — те, что потеплее. Еще о том, что к сегодняшнему дню я — не желающая сидеть дома, а потому замерзшая, промокшая под снежной крупой, обедая куриным супом на ступеньках какого-то отеля (все — только take away), стала похожа на очаровательного бездомного. И мне это, блин, нравится!

В Стамбуле — много экспатов. ⠀ У экспатов есть собаки. Не у всех, конечно — к сожалению — но у многих. Собаки эти, будучи детьми переселенцев, разговаривают на разных языках, и не всегда эти языки получается сразу угадать. ⠀ В кофейне, куда вообще-то нельзя заходить из-за локдауна, к нам подходит веселый черный пес в бандане. Наверняка его зовут каким-нибудь «Троем», но выглядит он — Володей. ⠀ — Дай лапу! ⠀ Молчит. ⠀ — Ну дай лапу, парень! — смущённо наклоняет голову и косит глазом на мой шоппер. Стамбульские порции для меня — огромные, в сумке — недоеденный кебаб (вкусно ужасно, но зачем они кладут туда картошку?). Пёс не понимает, что ему нужно сделать, чтобы кебаб получить. ⠀ — Он, видимо, не говорит по-русски. Как по-английски просить? Give me your hand? Paw! Give me a paw! ⠀ Молчит. ⠀ — Сань, он, наверное, турок, — Саня утверждает, что не особо говорит по-турецки, но недавно читала мне Евгения Онегина в переводе (пушкинский ритм был сохранен!). Она говорит что-то шипяще-согласное, и пёс моментально шлепает мне когтями по запястью. ⠀ За час до этого мы видели полную миску креветок для уличных котов. Еще часом раньше — гигантская собака отказалась есть рыбу, которую я ей предложила. А вчера я наблюдала, как кошка собирала налог с рыбаков у Босфора: лапой в ведре поддела, рыбку — с когтя на зубы, и — дальше, задорно, под смех обворованных. ⠀ Первая глава экскурсии имени меня по Стамбулу — животные. Здесь — почесать, там — присесть, тут — побеседовать, во-он там — пять минут стоять над душой у чайки и смотреть, как она ест удобным клювом какую-то неудобную еду. Все эти звери вплетены в город, как соль в море: можно было бы и без нее, ничего бы с водой не случилась, никуда не делась бы, только морем мы бы это — не называли. Дальше — в карусели...

Картинка из головы: ⠀ Пулково, ноги на чемодане, очередной-открытый-мною-гениальный-писатель, в ноутбуке — куски работы, которой не хочется сейчас заниматься, и скачанная в полёт «Банда аутсайдеров» — это уже пятый фильм новой французской волны за неделю — чувствую себя щенком, который впервые увидел снег. ⠀ А за картинкой из головы — пустой международный терминал. Полностью пустой! Растерянная пограничница на паспортном, как продавщица в круглосуточной Пятёрочке, зовёт меня: пройдите во-он туда, к дальней! ⠀ Эскалаторы — стоят. Магазины — закрыты. Если я крикну прямо сейчас, мне ответят четыре стены. На табло — всего три рейса. Два — в Стамбул. Один — в Бишкек. Отменён. ⠀ Такого я, к своему писательскому стыду, придумать не могла, когда пару лет назад мечтала о путешествиях. Засовываю в карман бумажку: написано, что палка, засунутая мне в нос, не выявила там вирусов. Выдыхаю тем же носом: удивительное новое время! ⠀ Рядом — три женщины лет 40. Сейчас половина десятого, они пьют шампанское из Старбакса и хохочут — это да-авно выверенная отпусками и пристроенными детьми поездка. ⠀ Приключение — начинается. Коты, босфор, чайки, чай — на-чи-на-ет-ся. Погнали!

И мы все искренне считали себя особенными. 7,594 миллиарда уникальных единиц. 7,594 миллиарда однажды-от-кого-то-услышанных-фраз: «Че, думаешь, особенный что ли?». 7,594 миллиарда уникальных плеч и сомнений. ⠀ ..... ⠀ Бариста в кофейне на первом этаже издательства — «Лучшие поэмы» Пушкина и Макс Фрай лежат рядом с последним куском тыквенного пирога — сделала мне капучино. ⠀ — Ты писательница? — Хочется сказать «да», но на это как будто нужно какое-то вселенское право... ⠀ — А ты, значит, художница? — Ну, я рисую, но не могу сказать, что прям художница. Так, пытаюсь что-то, рисую, но не могу прям сказать... ⠀ И вот мы стоим друг перед другом — писательница, которая ищет вселенское право называть себя писательнице и художница, которая ищет вселенское право называть себя художницей. ⠀ Стоим и отлично знаем, что все вселенские права на самом деле у нас в карманах. 7,594 миллиарда уникальных комплектов вселенских прав — в упаковочной бумаге из сомнений. ⠀ ..... ⠀ — Девушка, вам упаковать? — Спасибо, не надо. — Ой, да я уже упаковала! Ладно уж, что, возьмите так, я упаковала уже. Девушка?

День, про который никто ничего не знал, кроме нас и еще пары человек. ⠀ День, который должен был быть 31 декабря, потому что «прикольно, что весь мир нас будет праздновать», но случился — 30, и мир все еще будет нас праздновать. День, в который Саша резал платье кухонным ножом, пытаясь сделать для меня «рубашку невесты». День, в который мы узнали, что есть некий протокол, по которому нельзя не включать гимн во время церемонии. День, в который выяснилось, что свидетельство о браке хранится 100 лет — а потом надо приходить снова. День, в который оказалось, что резиновые кольца на потные волнительные пальчики надеваются с трудом. День, в который мы пришли в конкретный ЗАГС просто потому что там была петь, куда я хотела залезть. День, в который по Идеальному Плану мы должны были улететь в Париж — но вместо этого спрашивали Женщину Расписальщицу, можно ли снять маски «во время». ⠀ День, которого я не то что сейчас от себя не ожидала — я его вообще не то чтобы ожидала! А незапланированное и спонтанное — это официально мое самое любимое. Мы познакомились в мае — он сказал, что у меня «очень хороший русский язык», я сказала, что у него Довлатовский слог, мы назвали себя «всратым литературным кружком», обсуждали плохие и хорошие — больше все же плохие стихи — а потом... вот. Назвались — семьей. Всю историю закрепила в хайлайте «свадьба» — там много веселья. ⠀ Я, блин, жена! Прикиньте!

Иногда мне кажется, что я по-настоящему думаю только когда брожу по городу и глазею вокруг, сливаясь с фасадами, становясь каждую секунду частью чего-то очередного. Не по какому-то городу с названием, а просто — по Городу. ⠀ Все остальное время я только обдумываю и додумываю увиденное, направляю, перерабатываю, верчу, предлагаю самой себе: «может так, а может — эдак?». И — по кругу, снова брести, новый материал: запахи, обрывки, башенки, грязные лапы, смешки, лестницы, ногти, рыдания, звезды. ⠀ Получается, объем мысли равен сумме объема увиденного и усилию, приложенному к тому, чтобы увиденное осознать? Получается, это — оправдывает мое «надо» во фразе «мне ___ путешествовать», которое было бы деликатнее и скромнее заменить на «хочется» или «нравится»? Но мне Н А Д О. Так надо, что я аж это сложное математическое объяснение завернула. ⠀ «Путешествую, следовательно, мыслю». Или зачеркнуть? «Вглядываюсь, значит, мыслю»? Или — закрасить, лучше: «Затаиваю дыхание, чтобы впитать, следовательно, мыслю». ⠀ Хрен его знает. Не придумывается. Не видится. ⠀ Если вернуться в простую реальность — на видео моя голова обсыпана мукой, потому что я не мыла ее четвёртый день; и руки обсыпаны, и лицо, и, кажется, глаза. ⠀ А когда я брожу, я наблюдаю в том числе — в основном? — за людьми — и записываю то, что вижу. ⠀ И в тот вечер я записала вот что: ⠀ « Литейный. 21:58. Ноябрь. ⠀ Два лысых парня в костюмах и туфлях, тонкие, на вышибал не похожи; между ними — чувак с короткими дредами, одетый как рэпер в 2010, в снэпбэке, растянутом лонгсливе, спущенных широких штанах (похож на юного Децла), сильно жестикулирует: ⠀ «нет, вот запрыгивать на мэрс, показывая очко...» ⠀ Лысые активно кивают. » ⠀ Пойду поброжу.